Мой бешеный огурец, который я посадила по сетке безо всяких надежд, вполне себе укоренился, обвил забор и выкинул по его верхней кромке высокие, душистые белые свечи кружевных цветов...
Когда-то в такие вечера мы бежали на реку купаться, и вода была теплущей... А потом возвращались в гору, и нас накрывали волны то прохладного, то тёплого возуха...
Невозможно было в такие вечера дома сидеть - предвкушение чуда, запах травы и реки, плывущий в распахнутые окна, гнал из дома вон - в знобящую, встревоженную любовью улицу - хоть куда-нибудь, хоть просто на перекрёсток, а на перекрёстке-то как раз самое интересное, потому что вся твоя банда, светясь белыми штанами и белыми мини-юбками уже ждёт тебя - и мобильников ещё не было, да и телефоны были не у всех, а это значит - полная непредсказуемость, кто там тебя ждёт на перекрёстке под фонарём, изнывающим то сиреневым, то розовым - и ты летишь по своей улице со счастьем в душе, и только по голосам пытаешься отгадать издалека - кто именно там собрался и хохочет в дружной стае твоих знакомых, с детства любимых рож...
Быстро спускаюсь с крыльца, потом по крутой лестничке через гараж, выбегаю на дорогу. Фонарь светит мне в спину. Моя тень в длинной юбке после двухмесячного жестокой диеты такая же, как двадцать пять лет назад. Я иду по улице, чтобы услышать голоса с перекрёстка.
А там кто-то есть, слышны сквозь шум машин голоса и смех... Кого-то ждут...
Не меня... Это я точно знаю...
